– Людмила Владимировна, в чем состоит главная сложность при переходе на почвосберегающие технологии земледелия?
– Во-первых, нужно сказать об актуальности этих технологий. Согласно национальному докладу, в 37 регионах России развиваются негативные процессы – эрозия и деградация почв, опустынивание огромных территорий. В Калмыкии появились антропогенные пустыни. Это уже сигнал SOS, и нам нужно принимать меры для сбережения почв. Это должно стать государственной задачей, к решению которой должны быть причастны все, от президента до землепользователя. Необходимо принятие программного документа с прописанными мерами, и среди них, в первую очередь, – распространение знаний о технологиях почвосбережения и стимулирование внедрения таких технологий. Сегодня в конференцзале собрались сельхозпроизводители, которые встречаются лишь на подобных мероприятиях, передают друг другу свои знания, переводят научные и практические материалы зарубежных коллег и ученых, и зачастую – учатся на своих ошибках. Других вариантов не существует. В нашей стране до сих пор не создано системного подхода для изучения, научного обоснования и развития почвосберегающих технологий, в отличие от таких стран, как Аргентина, Бразилия и многих других, где существует крепкая научная база сопровождения этой технологии. У нас зачастую можно слышать – технология не работает. А не работает потому, что её не исследуют и ей не обучают. А развиваться дальше, по старинке, используя вспашку и традиционную химическую модель, – уже нельзя.
Объехав Самарскую область, я видела, насколько много у нас паров. Пары – это потеря 2 тонн углерода с гектара, а углерод – это основа всех физических, химических и биологических процессов, основа плодородия и основа жизни. Мы не в полной мере осознаем ценность углерода, а в мире уже создается углеродная почвеннаяэкономика, формируется практика продажи и обмена углеродных единиц, применяются понятия углеродного следа, углеродной нейтральности. И это не просто слова и понятия, а действующие механизмы оценки экономической и экологической деятельности предприятий. В нашей стране такие понятия малоизвестны, поэтому мы в рамках конференции «Климат, плодородие почв, агротехнологии» даем знания по этому направлению и призываем к дальнейшим исследованиям.
Необходимо сказать слова благодарности министру науки и высшего образования Российской Федерации Валерию Фалькову за инициативу по открытию карбоновых полигонов. Один из таких полигонов, надеемся, появится в Самарской области: Самарский НОЦ инициировал создание аграрного карбонового полигона именно на базе хозяйства, работающего по технологии почвосберегающего земледелия. Такой опыт мы стараемся распространить по всей России с целью создания эффективных методик секвестрации углерода и национального MRV-протокола по измерению, мониторингу и верификации органического углерода почвы. В целом мировые карбоновые рынки развиваются очень активно, но в особенности – аграрный карбоновый рынок, только за 2021 год он вырос на 800%.
Работа в этом направлении – вовсе не дань моде, а действенная и необходимая мера по сохранению почв как в мире, так и в России. Это очень важно, ведь уже 25% почвенных угодий вышли из оборота.
– Что ещё мешает развитию почвосберегающих технологий?
– Сельхозпроизводители – люди консервативные, и далеко не все такие смелые, как присутствующие здесь. Помимо знаний, многим не хватает педантичности и терпения в процессе внедрения технологии. И для России 5-6 миллионов гектаров по почворесурсосберегающей технологии – это очень мало.
– Технологии, о которых мы говорим, относятся к органическому земледелию?
– Мы говорим о технологиях, которые значимее, чем органическое земледелие. Органическое земледелие ограничено по распространению, а почворесурсосберегающее может широко распространяться и, самое главное, сохранять почвенный углерод и оздоравливать почву. Нам в итоге нужно развитие биологической отрасли, которая бы помогала системно заменять химические препараты на биологические. Уже тем, что мы не обрабатываем почву, мы сохраняем углерод и создаем условия для развития микробиоты. В одном грамме земли находятся около двух миллиардов микроорганизмов, только представьте. Почва – она живая, а на государственном уровне из документов стараются убрать понятие «почва». Во всем мире существует «почва» на законодательном уровне, а у нас «земля», хотя почвоведение как наука создано в России.
– Проводя конференцию, каких целей, результатов хотели бы достичь?
– Первое – обмен знаниями и опытом. Второе – разработка мер, которые мы регулярно направляем в Правительство Российской Федерации, министерство сельского хозяйства – с надеждой, что услышат те, кто принимает решения, и начнут реализовывать эти меры. Мы должны защищать почву от нерадивого землепользования и неэффективного управления. Потому что терять почву – это терять Россию.
