Сейчас заканчивается оценка спроса на дроны в строительстве, сельском хозяйстве, транспорте, ТЭКе. По предварительным данным, речь идет в целом более чем о 100 тыс. машин. Когда господдержка может повредить конкуренции, как повлияли на рынок ограничения использования дронов, об уровне информированности заказчиков и выходе в космос “Ъ” рассказал основатель и глава группы компаний «Геоскан» Алексей Семенов.
— Какую долю рынка занимают производимые «Геосканом» беспилотники?
— Это сложный вопрос, потому что рынок неоднороден. Если брать георазведку, мы поставляем до 100%; если говорить об аэросъемке, то с учетом работ, выполняемых на наших бортах другими компаниями, охват превышает 50%. В количественном выражении, если оценивать с учетом маленьких беспилотников до 250 г, мы занимаем 90%, потому что их больше почти никто не делает. В беспилотниках от 250 г, наверное, треть.
— Каковы финансовые результаты за 2022 год?
— Мы получили около 2 млрд руб. по группе, из которых примерно поровну, по 40%, приходится на беспилотники и услуги. Для нас 2022 год был хорошим, как и несколько предыдущих, потому что рынок быстро растет. Мы наняли 120 человек, выпустили 3,5 тыс. бортов, из которых 300 — крупных, в 2021 году было 200. Финансово по группе выросли на 60%.
— По предварительным данным профильной ассоциации «Аэронекст», общая выручка всех производителей дронов превышает 14 млрд руб., то есть ваша доля около 20%. Вы согласны с этой оценкой?
— Если бы их оценки вызывали у нас несогласие — мы бы им об этом сообщили (смеется). То есть да, мы занимаем 15% рынка. Но в этот рынок входит несколько миллиардов рублей услуг, которые предоставляют сотни покупателей нашей техники. Также входит не менее 2 млрд руб. поставок китайских дронов потребительского класса. Входят и компании, которые поставляют китайскую технику, замаскированную под российский продукт, мы их своими не считаем. То есть рынок техники и услуг чисто российского происхождения, вероятно, сжимается до 10 млрд руб., и мы на нем лидируем.
— Судя по «СПАРК-Интерфакс», год на год в «Геоскане» не приходится и через раз вы демонстрируете убытки, с чем это связано?
— Вы, вероятно, оцениваете продуктовую компанию нашей группы. В целом группа постоянно прибыльна. А продуктовое направление — самое сложное, так как требует больших вложений в ремонт помещений, в расширение производства, в разработку. На это ежегодно уходит не менее 40% доходов. Например, мы сейчас находимся в помещениях, где раньше были заброшенные склады,— смогли расшириться и обустроить их так, чтобы людям было комфортно работать.
— Насколько вы импортозависимы?
— Мы не заимствуем ничего, что связано непосредственно с беспилотниками. У нас была дискуссия с Минпромторгом по этому поводу. Мы сказали, что у нас степень импортозамещения почти 100%. Они резонно возразили, что микросхемы мы сами не делаем. Да, это так. Но степень импортозамещения зависит от глубины просмотра. Если всматриваться, добываем ли мы руду — то есть производим ли микросхемы,— нет, не добываем: микросхемы производят другие организации. Но это не наша область ответственности.
Мы довели все разработки, всю конструкторскую документацию до микросхем и комплектующих общего применения: все платы — нашей разработки, производятся в России, весь софт нашей разработки, весь конструктив тоже, как и, само собой, конечная сборка.
Если представить, что весь мир захочет прекратить производство беспилотников в России и откажет в поставках всего, что связанно именно с ними,— мы все равно их сделаем. Таким образом, в нашей области ответственности мы довели импортозамещение до 100%. Более того, мы выполняем более сложную работу: не импортозамещение, а импортонедопущение. В области аэрофотосъемки, геологоразведки, шоу дронов мы построили в России такие крепости, в которые иностранные производители вообще не заходили.
— Что разработал и привнес на рынок именно «Геоскан»?
— В первую очередь софт для обработки данных. Второе — софт автопилота и инерциально-навигационной системы, это мозг беспилотника и его глаза и уши, они обеспечивают автономный полет и работу. Мы сделали его с нуля, и таких проектов очень мало в мире.
— Разве в России такой автопилот есть только у вас?
— Нет, не только, но наш — самый продвинутый, потому что работает и с самолетом, и с коптером, что гораздо сложнее.
— Тем не менее «Геоскан» получает госпомощь. Какой объем от оборота составила господдержка в 2022 году?
— Мы начинали с Фонда Бортника, потом получили грант НТИ, а сейчас — субсидию Минпромторга, за что всем очень благодарны, это очень помогло в развитии. И надеемся, что поддержка продолжится. Мы могли бы работать и без господдержки, но тогда пришлось бы жертвовать темпом. В процентах от оборота за последние пять лет по всем видам помощи получается около 6%.
— России нужен собственный Илон Маск?
— Мы за него (смеется). Если серьезно — пока в России это невозможно. Маск — это не только большие идеи, но и большие вложения. У него был большой собственный капитал, поэтому ему поручили большую задачу, он в нее погрузился на все 100% и решил. И не одну. У нас есть люди с большим капиталом, но они лично на все 100% в высокие технологии не пойдут. А те, кто может пойти, большого капитала не имеют.
