В частности, о продовольственной безопасности многие понимают. Она же способность обеспечить население России продуктами питания. А вот в том, что касается безопасности самих продуктов питания, уже становится все значительно сложнее. Полезна ли еда, которая попадает к нам на стол? Не скажется ли она на нашем здоровье или здоровье наших детей?
Эти проблемы могут уже оказаться настолько сложны, что разобраться в них под силу только самым компетентным и пытливым ученым. Одной из таких тем является генетическая модификация организмов. Кто-то считает их совершенно безвредными, а кто-то, напротив, уверен, что они представляют огромную опасность.
Какую опасность представляют из себя ГМО и как от них можно защитить население России, рассказала корреспонденту ИА Красная Весна доктор биологических наук, исследователь ГМО Ирина Ермакова.
ИА Красная Весна: Расскажите, как Вы занялись проблемами генетически модифицированных организмов?
Ирина Ермакова: На самом деле это произошло случайно. Общественная экологическая организация попросила меня написать статью о трансгенных или генетически модифицированных организмах (ГМО). Я начала искать информацию в научных изданиях и, к своему удивлению, не обнаружила исследований, как ГМО влияют на животных. Это при том, что продукты с ГМО уже шли протяженным фронтом во многие страны, включая Россию.
Мне попалось открытое письмо ученых, направленное правительствам стран мира, о том, что ГМО опасны и допустимо заниматься ими лишь для экспериментов. В нем были ссылки на исследования, которые все же были проведены. В этих работах доказывалось, что ГМО очень опасны для животных и вызывают патологии внутренних органов.
Проанализировав научную литературу, я подготовила и опубликовала статью «Трансгенизация — новый виток эволюции или генная бомба?», в которой привела данные как сторонников, так и противников ГМО (Журнал «Эволюция», 2005 г., стр. 34-39).
В то время я работала в Институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Я решила посмотреть поведение животных и их потомства после добавления в корм ГМО.
В корм самок крыс я добавляла немножко трансгенной сои. Было и несколько контрольных групп крыс, которым в корм добавляли традиционную сою или он был без добавок. В ходе опытов я с удивлением обнаружила, что большая часть потомства в опытных группах погибла, а из оставшихся в живых часть крысят были недоразвитыми и все они были бесплодными.
Свои эксперименты я повторяла на протяжении пяти лет. После первого же исследования я опубликовала статью. После ее публикации на меня было оказано давление.
Я стала призывать ученых как в нашей стране, так и за рубежом повторить простой эксперимент. Добавить в корм самкам и/или самцам одну из ГМ-культур и посмотреть, что происходит с потомством. Эксперимент этот — один из самых легких. Его можно провести даже в домашних условиях.
Откликнувшихся было много, но реально взялись за проведение эксперимента немногие. Впрочем, в России было две лаборатории, которые повторили мои опыты. Они получили такие же результаты, как я.
В других странах — Жиль-Эрик Сералини во Франции, Пуштай в Англии, группа ученых в Австралии — проверяли ГМ-картофель, ГМ-горох, ГМ-кукурузу. Везде картина была схожая: патология внутренних органов, опухоли, бесплодие.
ИА Красная Весна: А в России кто повторил?
Ирина Ермакова: В Институте биологии развития РАН и в Институте проблем экологии и эволюции РАН опыты повторили А. В. Суров и А. С. Баранов. Проверяли влияние ГМ-сои на хомячков. По этому исследованию есть публикации, проводились пресс-конференции.
ИА Красная Весна: Эти исследования как-то повлияли на отношение общества к ГМО?
Ирина Ермакова: В 2016 году в России был принят закон о запрете на ввоз и выращивание ГМО, за исключением тех случаев, когда это делается в научных целях.
Во многих странах мира, особенно в Европе, были приняты законы о запрете ГМО. Помимо этого, я была участницей конференций в разных странах, оценивала ситуацию. В США и Швейцарии я представила обзор научных данных о том, как ГМО влияют на природную среду, на биосферу планеты.
Я считаю ГМО смертельной опасностью. Если в больших объемах заниматься производством ГМ-культур, то это довольно быстро приводит к катастрофической потере биоразнообразия, гибели природы, к огромному ущербу для биосферы и, соответственно, для человека.
Мною был представлен постер на организованной компанией Monsanto (сейчас Bayer — прим. ИА Красная Весна) конференции в США. Я привела результаты научных исследований ученых об исчезновении множества видов растений и животных, в первую очередь насекомых (бабочек, пчел и др.). Моя деятельность оказалась полезной, во многих странах были проведены исследования, возникло понимание того, что ГМО наносят вред не только человеку, но и биосфере.
ИА Красная Весна: Объясните механизм причинения вреда человеку и животным от употребления ГМО в пищу. Почему это происходит? Многие считают, что нет никакой разницы, ведь пища всё равно расщепляется при употреблении.
Ирина Ермакова: Есть несколько факторов. Во-первых, это применяемые при выращивании гербициды и другие химические вещества. В основном ГМ-культуры были устойчивы к производимому фирмой Monsanto средству Round Up с глифосатом в качестве основного компонента.
Этот препарат используется в огромном количестве, и поскольку растения не погибали, а аккумулировали его, то на стол попадали химикаты. Многие исследования указывают на то, что это средство может являться канцерогеном.
Но не только в химикатах дело. Когда я поехала во Францию и столкнулась с французским коллегой Сералини, то я ему стала доказывать, что опасность может представлять сама генетическая конструкция, а он мне говорил как раз о химикатах.
Сералини и его группа стали проводить исследования, которые длились два года. Брали не сою, а кукурузу и работали они тоже на крысах. Для одной группы он использовал ГМ-кукурузу, обработанную глифосатом, для другой — ГМ-кукурузу без обработки этим гербицидом.
Во всех группах, получавших ГМ-кукурузу, были огромные опухоли. Таким образом он доказал, что не только химикаты, но и без химикатов ГМ-кукуруза приводила к образованию опухолей. К сожалению, там были небольшие группы животных, поскольку это были выборочные экспресс-исследования.
ИА Красная Весна: Как получается, что с виду обычный продукт оказывается таким опасным?
Ирина Ермакова: Механизм тут может быть следующим. Что такое ГМО? Это когда внедряют новый ген для того, чтобы у нового организма появилось новое свойство. Но сам ген не может внедриться, его надо как-то ввести. Для этого используют плазмиду определенной бактерии — опухолеобразующей почвенной бактерии. Плазмида — это кольцевая ДНК, то есть имеет вид кольца.
Почему выбрали эту бактерию? Дело в том, что она способна внедрять свои гены не только в другие бактерии, но и в ДНК клеток высших организмов, например, в деревья, овощные культуры и другие растения.
Эту бактерию можно встретить в естественной среде: опухоли на корнях — это как результат работы этой бактерии. А также опухолеобразные наросты на деревьях — галлы, не путайте с чагой.
Эти опухоли являются следствием поражения этой бактерией. Плазмиду (кольцевую ДНК) именно этой бактерии использовали в качестве вектора, транспорта для доставки генов при создании ГМ-растения.
Мое предположение было в том, что негативное влияние ГМО может быть также вызвано плазмидным эффектом. Плазмида реплицируется, то есть дает многочисленные копии, которые могут проникать в кровь, лимфу и разноситься по всему организму, что было подчеркнуто учеными в своем обращении об опасности ГМО к правительствам всех стран.
Проникать в ДНК клеток из ГМО могут и гены. Позже я нашла доказательства своим предположениям. Немецкий ученый Шуберт с коллегами вводили в плазмиду ген зеленого флуоресцентного белка. Они работали на мышах, у которых такого белка нет. Плазмиду с этим геном добавляли в корм мышей, чтобы посмотреть, куда этот ген проникает, то есть использовали как метку. Сначала они добавили в корм взрослым животным и обнаружили, что флуоресцентный белок образовался в клетках разных внутренних органов.
В другой опубликованной работе они кормили беременных самок. И выявили у части новорожденных мышат ген флуоресцентного белка в разных органах: в мозге, сердце, печени, половых органах, в коже — практически везде. То есть этот ген попал из корма и внедрился в ДНК клеток внутренних органов животных.
Профессор Мюллер из Австрии показал, как происходит внедрение этих генов. Когда такие продукты попадают в организм человека или животного, то они через лимфоидные узелки проникают и попадают в кровь и лимфу. Дальше уже разносятся по всему организму.
ИА Красная Весна: То есть, та самая бактерия, с помощью которой производится внедрение генов, попадает в организм человека?
Ирина Ермакова: Нет. Сама бактерия нет, конечно. Используется только плазмида этой бактерии, в которую внедрены целевые гены. Видите, вы сразу среагировали на бактерию. Вы не биолог, но ведь так же почему-то подумали и некоторые ученые. Но дело не в бактерии, а в плазмиде.
А что делает плазмида? Она используется лишь как транспорт для доставки генов в ДНК клеток, из которых потом получают новые ГМ-организмы. Тем не менее в клетках могут сохраняться и сами плазмиды или их фрагменты. Плазмиды могут «спрятаться». Есть даже совместная работа французских и российских ученых об экспорте и импорте векторной плазмиды из митохондрий.
Гены из ГМ-продуктов могут попадать в клетки организма животных или человека согласно предложенной схеме австрийского профессора Мюллера. Там достаточно сложный механизм, но вполне понятный, который можно изучить и доказать.
Но было табу на проведение подобного рода исследований. Я потеряла работу, потому что мне сказали, что либо ты перестаешь об этом говорить, скрываешь результаты своих исследований и даже делаешь вид, что вообще этим не занималась, либо уходишь из института. Меня это не удивило, поскольку во многих странах ученых, которые выступили против ГМО, лишали грантов и увольняли. Наша страна не стала исключением. Я ушла из института, поскольку считала, что проблема ГМО очень важная, страшная и тяжелая, что ГМО представляют серьезную угрозу для человечества и планеты и могут привести не только к гибели людей, но и к разрушению биосферы планеты.
ИА Красная Весна: А что происходит с людьми?
Ирина Ермакова: Если человек ел или ест ГМО, то может быть недомогание, аллергия, обострение хронических заболеваний и возникновение опухолей, могут также нарушаться репродуктивные функции. Но если он прекратил их есть, то организм начнёт восстанавливаться, по крайней мере, человек не умрет. Но если чужеродные гены попали в половые клетки и произошло зачатие, то уже у ребенка будут эти новые гены. И либо он окажется нежизнеспособным, либо с генетическими заболеваниями. Но даже если на первый взгляд он нормальный, то, скорее всего, будет бесплодным. Это то, что мы видели в экспериментах.
Биотехнологические вакцины работают по схожему принципу, такие как Pfizer, Moderna, AstraZeneca, «Спутник». Вот в «Спутнике» и AstraZeneca использовался для транспорта аденовирус.
В свое время хотели при создании ГМ-культур применить в качестве вектора вирус. Но после того, как стали умирать животные, отказались и стали использовать именно бактериальную плазмиду для внедрения генов как транспорт, как вектор.
В некоторых биотехнологических вакцинах использовали в качестве вектора аденовирус. А вот с вакциной Pfizer внедряли РНК в капельке жира. Думаю, они испугались и решили не брать гены (фрагменты ДНК), а взять РНК. Попадая в клетку. РНК перепрограммирует клетку на синтез тех же самых spike-белков.
У биотехнологических вакцин против ковида было очень много негативных последствий. Когда применяют эти вакцины, то начинает синтезироваться spike-белок, в ответ на который в организме вырабатываются антитела. Как здорово! Человек никогда не будет болеть. Так подумали изобретатели и пророчили отсутствие заболеваний в течение всей жизни.
Но разработчики не учли одну важную вещь. Через некоторое время антитела перестают вырабатываться, а токсичный spike-белок продолжает синтезироваться, создавая тяжелейшую нагрузку на организм. Многие люди стали чувствовать себя плохо, они побежали снова вакцинироваться, чем только делали себе хуже.
Причем, когда создавали вакцины на аденовирусе, убрали в нем ген размножения. И заявили, что этот аденовирус не представляет никакой опасности. Он может и не представлял. А вот сам этот spike-белок оказался токсичным.
Получилось, что одно учли, другое не учли. Одно сделали, другое не сделали. И вообще, толком ничего не проверили, хотя уже были известны результаты исследований, которые показывали, что от подобных вакцин животные гибнут. И с ГМ-культурами дела обстояли аналогично.
ИА Красная Весна: Сейчас довольно популярным становится метод редактирования генов, так называемый CRISPR, при котором не производится внедрение новых генов, а лишь изымаются «лишние». Утверждается, что такие организмы, якобы, могут быть получены методами традиционной селекции. Такой способ вмешательства может считаться безопасным?
Ирина Ермакова: Нет. В исследованиях японских и китайских ученых было установлено, что после редактирования CRISPR у животных тем не менее возникали огромные опухоли и они погибали. Это не безопасно. Организм бунтует, такое вмешательство нарушает работу всего организма.
Аналогия тут такая: если мы возьмем головоломку-пазл, начнем как-то произвольно добавлять, удалять, менять отдельные элементы — что становится с целой картинкой? Она немного изменится. Но это пазлы. А если брать живой организм, то он динамичен. И когда вы что-то внедряете, редактируете, изымаете — все остальное тоже меняется. В результате перед нами оказывается совершенно другой организм. Уже непонятно, что на самом деле создали и какой монстр получился.
Это главная ошибка. Это не то, что в технике: одну деталь вынули, другую поставили. В организме так нельзя. Удалили или отредактировали ген — все изменилось, и это уже неизвестный нам организм. Потому что все остальные гены связаны вот с этим геном, который либо изъят, либо изменен. И они тоже меняют свои функции и свойства. Все начинает работать иначе, другие вещества синтезируются.
Я считаю, что редактирование генов тоже опасно. Что нужно проверять досконально всё на животных. Животных, конечно, жалко, но людей жалко намного больше. Зачем губить матерей с детьми? Такое ощущение, что кто-то ставит просто эксперимент над людьми.
ИА Красная Весна: Насколько я понимаю, в этом суть системы грантов, чтобы отдельные группы ученых получали финансирование на конкретные узкие исследования и за пределы этих целей не высовывались. А результатами распоряжаются заказчики по своему умыслу. Вероятно, не всегда доброму.
Ирина Ермакова: Да, абсолютно верно. Оказалось, что результаты моих исследований не вписались в чьи-то схемы и планы, и я была вынуждена уйти из института. Мне удалось провести свои эксперименты только потому, что я их проводила не на грант, а на бюджетные средства своего института, когда работала там.
Возникло давление на институт. И на меня лично, и на администрацию института. И если я еще выдержала, то администрация уже нет, и ее можно понять. Она отвечала за работу всего института, а не только за ГМО.
ИА Красная Весна: Получается, у нас есть три источника опасности от ГМО. Химикаты, которыми обрабатывают посевы, попадание ДНК, которая используется для модификации организма, и нарушение общей композиции даже при точечном изъятии генов, влекущие непредсказуемые результаты. Правильно?
Ирина Ермакова: Да. В результате мы имеем множество негативных последствий, таких как опухоли, бесплодие, аллергия и другие неприятности.
ИА Красная Весна: Каких исследований не хватает, чтобы поставить точку в вопросе о вреде ГМО?
Ирина Ермакова: Нужно просто продолжать исследования. В основной моей серии экспериментов я добавляла трансгенную сою только в корм самок. А была еще серия, когда я добавляла и самкам, и самцам. В результате только 30 процентов самок родили. Остальные не дали потомства. Нужно чтобы разные ученые и научные коллективы проводили независимые исследования, изучали досконально все механизмы попадания чужих генов в организм, как возникают те или иные патологии и так далее.
ИА Красная Весна: В США и в некоторых других странах ГМО очень много. Тем не менее, кажется, что у них незаметно большого провала в демографии. Как можно это объяснить?
Ирина Ермакова: Дело в том, что Америка — это страна мигрантов. Прирост населения там происходит во многом за счет миграции из других стран, а не за счет рождения детей. Я смотрела в свое время отчеты по деторождению и смертности в США, их можно найти в открытом доступе.
К тому же, у них достаточно много магазинов с экологически чистыми продуктами, в которых, по идее, не должны продаваться продукты с ГМО или химикатами. Но как на самом деле, неизвестно. У них достаточно высокая смертность от онкологии.
Америка — это, вообще, особенная тема. Если подобраться к ней глубже, разобрать, то волосы дыбом встают.
ИА Красная Весна: Что нам лучше всего сделать, чтобы максимально оградиться от тех опасностей, которые влечет за собою использование ГМО в продуктах, кормах и в виде семян?
Ирина Ермакова: Во-первых, соблюдать закон о запрете ГМО, который был принят в 2016 году, но который был почему-то нарушен. В 2019 году правительство подписало постановление (ПП-479 от 22.04.2019 г.), в котором говорилось об «увеличении производства генетически модифицированных культур и расширении областей применения генетических технологий», то есть мы можем создавать свои ГМО. Но методы создания ГМО на сегодняшний день везде одни и те же.
Признанными являются два способа создания ГМО. Первый, это применение бактериальных плазмид. Второй — обстрел клетки биобаллистической пушкой. На микрочастицу золота или вольфрама наносят ДНК и обстреливают клетку. Сейчас этот второй метод берут за основу. Но поскольку гены сами встроиться не могут, то, как правило, наносят те же самые плазмиды с целевыми, или «чужими», генами. То есть плазмиды есть и там, и там.
ИА Красная Весна: То есть, пушка являлась как бы транспортом для транспорта?
Ирина Ермакова: Да. Попадая в клетку ген все равно должен как-то встроиться в ДНК. И в этом случае применяют плазмиды опухолеобразующей агробактерии.
Методы создания ГМО одни и те же. Если в нашей стране начнут производить ГМО для внутреннего использования, мы фактически будем своими руками убивать собственных детей.
ИА Красная Весна: Понятно. Это все равно, что начать производить самостоятельно яд для своего же отравления.
Ирина Ермакова: Обычно представители сельского хозяйства говорят, вот, мы такие молодцы, посмотрите, что мы создали. Но когда они создают ГМ-культуры, они говорят лишь об отдельных ее свойствах. Что она хорошо растет при засухе или при холоде, или что-то еще полезное. Но они не дают результаты проверки на животных, поскольку они ее просто не проводят.
Они как бы для себя решили, что это безопасно, и поэтому запускают всё, не проверяя влияния на живой организм. А ведь нам именно безопасность важна.
ИА Красная Весна: При ввозе продуктов из-за границы мы можем детектировать ГМО? Какие-то лабораторные проверки, тесты? Как определить, что ввозится не модифицированная продукция?
Ирина Ермакова: Можно с помощью ПЦР-теста (полимеразная цепная реакция). Этот тест позволяет определить наличие чужеродных генов. Но там есть свои ограничения. Так можно определить эти гены, если есть их образцы. А если были внедрены какие-то новые гены и образцов нет, то тест ничего не покажет. Но мы же можем и не знать, какие гены внедряют. У нас может не быть образцов.
Поэтому наши пошли по какому пути: дело в том, что при внедрении генов берут так называемые сопровождающие генетические конструкции — промоторы и терминаторы. Их гораздо меньше, примерно, пять-шесть пар. Одни гены запускают процесс, другие — заканчивают. Раньше у нас проверяли только одну пару. А еще четыре или более пар, которые могли быть использованы, не проверяют, поскольку нет образцов таких конструкций. И потому могут не определить ГМО.
Здесь, конечно, наука должна развиваться исключительно для того, чтобы была возможность самостоятельно защититься от таких опасностей.
ИА Красная Весна: Одним словом, единственный способ сейчас защититься от ГМО — полностью остановить ввоз всех продуктов вообще?
Ирина Ермакова: Да, запретить ввоз продуктов, а также производство ГМО. А дальше разрабатывать свои методы проверки. Например, в некоторых случаях применялись мушки-дрозофилы. Это не крысы, тут в течение нескольких дней уже видно, какие возникают уродства и отклонения у мушек от ГМ-культур. Самое быстрое — это, конечно, ПЦР-тесты.
Нужно мониторить ситуацию в разных регионах. В США сопоставляли наличие ГМО со всплеском заболеваний в каком-нибудь городе или регионе. Где ГМО, там, как правило, одновременный всплеск онкологии, аллергии, бесплодия, диабета. Если идет рост этих заболеваний, то это почти однозначно, что в этом регионе оказалось много ГМ-продуктов.
Конечно, нужно развивать свое сельское хозяйство. Брать свои семена и развивать традиционную селекцию, когда скрещивают родственные растения. Нужно обязательно сохранять свои семена.
Запретить нужно ввозить не только продукты, но и семена тоже. А также корма для животных. Если мы хотим сохранить население, сохранить страну, то ГМО нужно запретить как яд. Ни ввозить, ни создавать и производить их самим.
Почему мы заявили о том, что мы будем это сами создавать? Мы это заявили по принципу импортозамещения. Ваше нам не нужно, мы сами свое создадим. Получается, что сами будем уничтожать свое население?
Но может, создавать будем не ГМО? А вместо этого мы будем разрабатывать новые культуры с помощью селекции?
ИА Красная Весна: Таким образом, перспектива в том, чтобы развивать методы селекции и переходить на автаркию, полное самообеспечение, закрытый рынок без импорта продуктов питания?
Ирина Ермакова: Я не призываю к закрытию рынка, но должен быть строгий контроль за теми продуктами, которые ввозят. Когда нам ввели санкции, то стало даже лучше. Самое главное, чтобы мы снова не допустили ошибок, не наступили на те же грабли с созданием собственных ГМО.
Если кто-то что-то создает, то должны быть обязательные исследования по проверке влияния этих культур на животных независимыми учеными. Более того, такая проверка должна проводиться в разных институтах, а создатели не должны знать, какие институты проверяют.
ИА Красная Весна: Есть еще проблема с нечестными приемами, такими как манипуляции с исследованиями и дискредитация ученых, которые все же проводят независимые исследования. Вы неоднократно оказывались под шквалом критики, вам выдавали лжепремии, осмеивали. К примеру, известна запись, где вы говорите, что это все делают инопланетяне. Что вы имели в виду?
Ирина Ермакова: Когда я стала изучать ГМО, то удивилась применяемым технологиям при их создании. Там столько ошибок. Потому в одном из интервью я пошутила, что ГМО создавали либо студенты-первокурсники, либо инопланетяне: условные студенты еще мало знают и не опытны, а условные инопланетяне не понимают биологию Земли. Потому что придуманная схема настолько уродлива, что трудно поверить в адекватность тех, кто ее создал. Так же как с этими вакцинами. Любой нормальный биолог должен был бы разобраться.
ИА Красная Весна: Вы метафорически так обозначали некую странность в логике действий, в неестественности мышления?
Ирина Ермакова: Да, странный ход мышления и отсутствие желания понять. Это я окончательно поняла, когда была вакцинация против COVID-19. Применяли ГМ-вакцины, а некоторые врачи и биологи, не все, к счастью, просто не хотели ни в чем разбираться.
И ведь не просто создавали ГМО, а распространяли их в огромных количествах по всей планете. Трудно поверить в то, что это делают люди, что человечество является самоубийцей. Это больше напоминает какое-то воздействие на людей внешних враждебных сил.
ИА Красная Весна: Мне кажется, совершенно верно, что мы столкнулись с врагом человечества. Что это такое — еще предстоит внимательно разобраться. Но важно именно то, что действительно в мир входит нечто крайне агрессивное и враждебное человечеству.
Ирина Ермакова: Да, похоже, что мы столкнулись именно с такой силой, и эта сила стремится сократить или уничтожить человечество.
